По следам двух капитанов
(газета «Живая вода» № 14 декабрь 2012 года: мы продолжаем рассказ о первых арктических экспедициях, вековые юбилеи которых отмечаются в этом году)
Их, русских патриотов, было трое, тех, кто со своими командами сто лет назад, в 1912 году, с разных сторон и с разными целями ринулись покорять просторы Северного Ледовитого океана. Все внесли неоценимый вклад в копилку полярных исследований. Седов, Русанов, Брусилов. Когда произносят последнюю фамилию в памяти всплывает критическая для России ситуация на австро-венгерском фронте и знаменитый Брусиловский прорыв, чуть было не переломивший ситуацию 1 мировой войны…И мало кто вспомнит, что за 3 года до этого племянник знаменитого командующего предпринял собственный героический прорыв – попытку пройти Великим Северным путем вдоль всего полярного побережья России. О нем менее всего сведений. Ни год смерти его неизвестен, ни могилы не найдено, ни следов…
«Штурману (Вал. Ив. Альбанову) Ив. Дм. Климову
Предлагаю Вам и всем нижепоименованным, согласно Вашего и их желания покинуть судно, с целью достижения обитаемой земли, сделать это 10-го сего апреля, следуя пешком по льду, везя за собой нарты с каяками и провизией, взяв таковой с расчётом на два месяца. Покинув судно, следовать на юг до тех пор, пока не увидите земли. Увидев же землю, действовать сообразно с обстоятельствами, но предпочтительно стараться достигнуть Британского канала, между островами Земли Франца-Иосифа, следовать им, как наиболее известным, к мысу Флора, где я предполагаю, можно найти провизию и постройки. Далее, если время и обстоятельства позволят, направиться к Шпицбергену, (не удаляясь из виду берегов Земли Франца-Иосифа). Достигнув Шпицбергена, представится Вам чрезвычайно трудная задача найти там людей, о месте пребывания которых мы не знаем, но надеюсь на южной части его — (это Вам удастся) Вам удастся застать, если не живущих на берегу, то застать где-нибудь какое-нибудь промысловое судно. С Вами пойдут, согласно их желания, тринадцать человек. Капитан судна («Св. Анна») «Св. Мария» (Лейтенант Брусилов) Иван Татаринов».
Исправления в подлинный документ, который вы видите – (в скобках, удаленные из текста места) - внёс писатель Вениамин Каверин, прежде чем включить его в свой знаменитый роман «Два капитана». Экспедиция капитана Татаринова, вокруг поисков которой и разворачивается действие романа, фактически «списана»— вплоть до мельчайших деталей! — с реальной экспедиции Георгия Брусилова. Главному герою романа, Сане Григорьеву, не было никакой нужды заниматься «мучительной работой», разбирая с лупой в руках полученные им от доктора Ивана Ивановича старые тетрадки, занимающие в романе центральное место. «Дневники штурмана дальнего плавания Ив. Дм. Климова», из которых так много узнается о судьбе экспедиции капитана Татаринова, впервые увидели свет ещё в конце 1917 года — они опубликованы Валерианом Альбановым, их реальным автором, штурманом экспедиции Брусилова.
Если коротко, судьбу экспедиции можно описать в нескольких предложениях. Брусилов, Георгий Львович (г.р. 1884) — лейтенант, штурман, принимал участие в боевых действиях против Японии. После плавания в 1911г. на одном из гидрографических судов у северных берегов Сибири, увлекся мыслью стать во главе полярной промысловой экспедиции. Для этой цели в 1912 г. им было приобретено в Англии прочное деревянное судно, названное "Св. Анной". Экспедиция Брусилова имела задачей повторить плавание Норденшельда и пройти вдоль берегов Сибири из Атлантического океана в Тихий. Выйдя 28 июля 1912 из Петербурга с экипажем в 24 человека и обогнув Скандинавию, судно экспедиции в начале сентября вошло в Карское море, очень скоро вмерзло в лед и начало дрейфовать в северном направлении. Дрейф этот продолжался 542 дня — до 10 апреля 1914, когда штурман В. И. Альбанов с 13 матросами оставил судно, в надежде по льду достигнуть обитаемой земли. Из этой партии 12 человек погибли, и только двое — сам Альбанов и матрос Конрад — через 90 дней достигли архипелага Земли Франца-Иосифа, где были подобраны судном экспедиции Седова "Св. Фока" (возвращающимся уже без своего капитана) и доставлены на Мурман. Дрейф "Св. Анны" с остальным экипажем, во главе с Брусиловым, продолжался дальше. Организованные в 1914 г. поиски экспедиции оказались безрезультатными – Арктика своих секретов не раскрыла.
Однако, были некоторые обстоятельства, которые заставляют пересмотреть эту историю под другим углом зрения. Если бы речь шла только об одних мужчинах, которые знали на что шли и чем рисковали, это одно. В данном же случае в число участников экспедиции совершенно случайно попала молодая девушка, и это, возможно, предопределило судьбу всего предприятия… «Совершенно случайно» – как то не вяжутся эти слова с той тщательностью, если не сказать пунктуальностью, с которой первоначально велась подготовка экспедиции и как на завершающем этапе из-за меркантильных интересов «спонсоров» все затрещало по швам и уже готово было развалиться, если бы не хрупкие девичьи плечи…Но, без подробностей нет рассказа.
Итак, в июле 1912 года у причала на Неве стояла белоснежная красавица «Святая Анна». На нее грузили продовольствие и полярное снаряжение. Упаковок с продуктами было много (с расчетом на полтора года для 30 человек), подбор их тоже казался грамотным и продуманным. Праздная публика, прогуливаясь по набережной, обсуждала судно и его капитана, 28-летнего Георгия Брусилова, аристократа и баловня судьбы. А когда по столице пошел слух, что на шхуну приглашаются туристы, чтоб прокатиться до Александровска, — начался настоящий ажиотаж. Впрочем, суммы за «прогулку» были объявлены не малые, да и путешествие предстояло не к южным широтам, так что многим маменькам удалось отговорить своих чад от такого весьма опасного вояжа. Счастье улыбнулось только троим: двое из них были весьма состоятельными дамочками, ну а третья...это и есть наша героиня Впрочем, о ней потом. Сначала — о трудностях в организации экспедиции.
Судно, которое за 20 тыс. рублей удалось приобрести за границей, ранее носило зловещее имя «Пандора». Общая сметная сумма экспедиции упиралась в 133 тысячи, — огромные деньги! Брусилов и его компаньон лейтенант Николай Андреев стали думать, как выйти из положения. Андреев был человеком галантным и словоохотливым, а также мастером общения с прессой, поэтому занявшись «пиаром» предприятия он смог максимально разрекламировать экспедицию, ее будущие открытия и перспективу «глобальной пушной концепции» для России. Это, конечно, способствовало сбору пожертвований, привлечению внимания властей, отчасти снижению пошлин, но не решило основные проблемы. Тогда Георгий Брусилов обратился к семье. Его дядя, статский советник Борис Брусилов, прекрасно понимал выгоду от торговли пушниной, но в состоянии был оценить и риск. Однако тут на помощь пришла его жена — баронесса Анна Николаевна. Она была хозяйкой большого состояния и согласилась выкупить судно, а также профинансировать экспедицию.
Племянник чувствовал себя на седьмом небе от счастья: он был близок к воплощению своей мечты, и в порыве признательности усмотрел в этом не только щедрость «доброй» тетушки, но и волю Божью, а потому переименовал корабль. Теперь он стал зваться «Святая Анна». По контракту Брусилов нес личную ответственность за сохранность судна и всей добычи, но при этом от всех доходов будущей пушной концессии ему причиталась лишь четверть. Но самое ужасное, что нужды экспедиции дядя Борис Алексеевич согласился оплачивать только по частям и при предоставлении смет, а компенсировать затраты надо было немедленно. Что делать? Где искать средства? — Голова Брусилова трещит от поиска вариантов. Он должен улыбаться репортерам и считать каждую копейку, поскольку все необходимые суммы дядя выплачивает с огромным опозданием. Судно простаивает неделями, выбиваясь из намеченного графика, экипаж не получает жалованья. И тут в голове Георгия Львовича рождается почти авантюрный план: начать арктический переход как светское мероприятие, при большом стечении народа, и не откуда-то, а прямо из Санкт-Петербурга, совершить переход из столицы в Александровск (Полярный), вокруг Скандинавии с посещением европейских портов. Совместить запланированное дело с вынужденным экспромтом ради извлечения дополнительных средств. Однако в пассажирские каюты вселились всего три дамы. Одной из них и стала наша героиня Ерминия Александровна — дочь генерала Жданко, давнего друга семьи Брусиловых. Ей только что исполнился 21 год. Когда-то Георгий Львович приглашал ее «прокатиться до Архангельска», конечно же, бесплатно, а тут вдруг подвернулся шанс — какое-то просто мистическое совпадение... Она приехала в столицу без какой-либо определенной цели. Просто, после болезни доктор порекомендовал отдохнуть, подышать морским воздухом и сменить обстановку…
Если вопросы снабжения экспедиции припасами решились удовлетворительно, то перед самым отплытием возникли трудности с командным составом. Планы Брусилова начали рушиться еще на берегу: сначала он задумал иметь две вахты — каждую из офицера флота и штурмана, как было принято на военных кораблях, где офицер командует маневрами судна, прислушиваясь к совету штурмана, ведущего счисление пути. Штурманами были назначены В. Альбанов и В. Бауман, а офицером на вторую вахту — Н. Андреев, ставший пайщиком организованного товарищества. Однако незадолго до отплытия «Святой Анны» из Петербурга тетушка А.Н. Брусилова потребовала, чтобы мелкие акционеры вышли из дела, оставаясь наемными служащими. Это глубоко оскорбило Андреева и других-пайщиков, которые к отплытию судна не явились, пообещав присоединиться к экспедиции в Александровске. Забегая вперед скажем, что обещания они не выполнили – у всех нашлись «уважительные» причины для отказа. Вместе с Андреевым отказались идти гидролог и доктор, списались с судна по болезни старший механик, штурман Бауман и несколько матросов. Из офицеров на «Святой Анне» остались капитан Брусилов, штурман Альбанов и два гарпунера.
...И тут всех поразила Ерминия Жданко. С детства она ездила вместе с отцом-военным по гарнизонам и не боялась никакой работы. К тому же девушка закончила курсы медсестер и мечтала учиться на врача. Поэтому она заявила, что на берег не сойдет, а останется в экспедиции в качестве судового доктора. Возражать ей никто не стал, тем более что за время первого этапа плавания она неоднократно помогала команде, не раз финансово выручая экспедицию, постоянно остающуюся без копейки денег. 27 августа Ерминия пишет домой: «…Я верю, что вы меня не осудите за то, что я поступаю так, как мне подсказывает совесть. Поверьте, ради любви к приключениям я бы не решилась вас огорчать…В Александровск мы пришли с порядочным опозданием, так как задержались в Копенгагене и каждый день дорог, так как льды Карского моря проходимы только теперь. Конечно, Андрееву это было прекрасно известно, и он должен был давно дожидаться нас… Вы не можете себе представить, какое тяжелое было впечатление, когда мы вошли в гавань и оказалось, что не только никто не ожидает нас, но даже известий никаких нет. Юрий Львович (так Георгия Брусилова называли близкие) такой хороший человек, каких я редко встречала, но подводят его самым бессовестным образом, хотя со своей стороны он дает все, что может. Самое наше опоздание произошло из-за того самого дяди, который дал деньги на экспедицию. Несмотря на данное обещание, он не мог их вовремя собрать, так что из-за этого одного чуть дело не погибло. Между тем, когда об экспедиции знает чуть ли не вся Россия, нельзя допустить, чтобы ничего не вышло. Довольно уж того, что экспедиция Седова, по всему вероятному, кончится печально. Здесь на местах мы узнали о ней мало утешительного... Все это произвело на меня такое удручающее впечатление, что я решила сделать, что могу, и, вообще, чувствовала, что если я тоже сбегу, как и все, то никогда себе этого не прощу. Юрий Львович сначала, конечно, и слышать не хотел об этом, хотя, когда я приступила с решительным вопросом, могу я быть полезной или нет, сознался, что могу. Наконец согласился, что я телеграфирую домой. Вот и вся история, и лично чувствую, что поступила так, как должна была, а там — будь что будет... Прощайте, мои милые, дорогие!.. Ведь я не виновата, что родилась с такими мальчишескими наклонностями и беспокойным характером. Правда? Много-много раз всех вас целую и буду еще писать, а сейчас очень уж мне грустно растягивать прощание. Простите вашу Миму»...
Опоздание с отплытием самым пагубным образом сказалось на всех трех русских экспедициях, особенно учитывая крайне неблагоприятную за последние десятилетия ледовую обстановку 1912-13 гг. Человек предполагает, Бог – располагает – пословица оказавшаяся тут более чем уместной. Предположение Брусилова за несколько месяцев достичь Владивостока не оправдалось. Вместо этого, вмороженное во льды судно почти 2 года дрейфовало, дойдя до 83 градусов с.ш.
Но это, вначале не слишком волновало путешественников. Альбанов: «Хорошие у нас у всех были отношения, бодро и весело переносили мы наши неудачи. Много хороших вечеров провели мы в нашем чистеньком ещё в то время салоне, у топившегося камина, за самоваром, за игрой в домино. Керосину тогда было ещё довольно, и наши лампы давали много света. Оживление не оставляло нашу компанию, сыпались шутки, слышались неумолкаемые разговоры, высказывались догадки, предположения, надежды…Наша барышня», Ерминия Александровна, сидела «за хозяйку» и от нас не отставала. Ни одной минуты она не раскаивалась, что «увязалась», как мы говорили, с нами. Когда мы шутили на эту тему, она сердилась не на шутку. При исполнении своих служебных обязанностей «хозяйки» она первое время страшно конфузилась. Стоило кому-нибудь обратиться к ней с просьбой налить чаю, как она моментально краснела до корней волос, стесняясь, что не предложила сама».
Потом несчастья посыпались как из...ящика Пандоры. Ночью 8 декабря вблизи судна появился первый медведь. Брусилов выстрелил в него и промахнулся. Но уйти тому медведю не удалось: днём, усилиями Альбанова и гарпунеров, его всё-таки застрелили. Радости не было конца: ещё бы, свежее мясо!..Первым заболел Брусилов. На следующий день - Альбанов. Потом заболели ещё несколько человек. У большинства болезнь протекала сравнительно легко, и к середине января все они, более или менее, поправились…Но командир экспедиции слёг на долгие четыре месяца. «Следы этой болезни ещё и теперь, полтора года спустя, дают себя чувствовать» — читаем мы в «Выписке из судового журнала» его слова. О болезни Брусилова Альбанов пишет следующее: «Всякое неосторожное движение вызывало у Георгия Львовича боль, и он кричал и немилосердно ругался. Опускать его в ванну приходилось на простыне. О его виде в феврале 1913 года можно получить понятие, если представить себе скелет, обтянутый даже не кожей, а резиной, причём выделялся каждый сустав… Что это могла быть за болезнь? Быть может, это была тяжёлая форма трихинеллёза — болезни, заразиться которой можно, поев недостаточно проваренное мясо белого медведя. Именно трихинеллёз, как считают ныне, стал причиной гибели шведской полярной экспедиции 1897 года на воздушном шаре «Орёл».
Меж тем, их неуклонный дрейф на север продолжался. За прошедшие месяцы «Св. Анна» уже почти достигла 80-й широты и приблизилась к архипелагу Франца-Иосифа. В сущности, экспедиция Георгия Брусилова, сама того не подозревая, открыла морское течение, обязанное своим происхождением мощным сибирским рекам, Оби и Енисею. Именно это течение и продолжало нести их на север. Многое изменилось в жизни экспедиции за эту первую их зимовку. Подходил к концу запас брёвен и досок, некогда загромождавших палубу, и в скором времени вслед за ними в огонь должна была последовать и их замечательная баня. А в середине июля пришлось уже собирать вокруг судна даже щепки и всякие другие обрезки дерева, «разбросанные во дни богатства ими». А потом закончился керосин. Для освещения приспособили жестянки с медвежьим или тюленьим жиром, которые, как замечает Альбанов, дают «очень мало свету, во всяком случае меньше, чем копоти». Пока длится полярный день, это всё ещё терпимо, но вот зимой… «Они дают только небольшой круг света на стол, а за этим кругом тот же мрак. При входе в помещение вы видите небольшое красноватое пятно вокруг маленького, слабого, дрожащего огонька, а к этому огоньку жмутся со своей работой какие-то силуэты», — пишет в своих воспоминаниях Валериан Альбанов. И добавляет такую живописную подробность: Мыло у нас уже вышло, пробовали варить сами, но неудачно. Пробовали мыться этим самодельным мылом, но не рады были: не удалось соскоблить с физиономии эту «замазку».Бедная «наша барышня», теперь, если вы покраснеете, этого не будет видно под копотью, покрывающей ваше лицо…
В сентябре 1913 года в экспедиции случилось что-то из ряда вон выходящее, после чего Брусилов и Альбанов почти перестали общаться. Вот как комментируется это в воспоминаниях самого Альбанова: «По выздоровлении лейтенанта Брусилова от его очень тяжкой и продолжительной болезни на судне сложился такой уклад судовой жизни и взаимных отношений всего состава экспедиции, который, по моему мнению, не мог быть ни на одном судне, а в особенности являлся опасным на судне, находящемся в тяжёлом полярном плавании. Так как во взглядах на этот вопрос мы разошлись с начальником экспедиции лейтенантом Брусиловым, то я и просил его освободить меня от исполнения обязанностей штурмана, на что лейтенант Брусилов, после некоторого размышления, и согласился, за что я ему очень благодарен». В «Выписке…», переданной впоследствии Брусиловым (и составленной рукой Ерминии) -для передачи с Альбановым на Большую Землю, по этому поводу нет никаких объяснений.
10 апреля 1914 г. Альбанов вместе с частью экипажа, имея на руках то самое предписание Брусилова, с которого начат этот рассказ, покинул судно и долгих 3 месяца добирался до Земли Франца Иосифа. О невероятных испытаниях, которые выпали на их долю, о страшных потерях, которые довелось пережить (в живых осталось только двое участников экспедиции) он поведал в своей книге «На юг к Земле Франца Иосифа». Но это уже другая повесть.
Судьба оставшихся членов экспедиции и судна неизвестна. Вероятнее всего, судно было раздавлено льдами, а люди погибли от голода либо вместе с судном, либо после высадки на лед. Однако существуют и другие версии. По одной из них судно, вынесенное в Северную Атлантику, стало жертвой нападения немецкой подводной лодки. Другая версия связывается с книгой француза Ренэ Гузи «В полярных странах. Дневник Ивонны Шарпантье», русский перевод которой вышел в 1928 году в Ленинграде в издательстве «Вокруг света». В ней от лица участницы описывается полярная экспедиция по сюжету своему разительно похожая на экспедицию Брусилова, хотя название судна и имена участников другие. Поражает то, что в книге освещаются события, имевшие место уже после ухода штурмана. Напрашивается вывод: сохранился дневник Е. А. Жданко, который каким-то образом попал в руки автора книги. Подсказку можно найти в самом дневнике. Автор его, Ивонна Шарпантье, пишет, что, оставшись одна после гибели всех своих спутников, положила дневник в водонепроницаемый мешок и выбросила на лед. Как расценивать эту книгу? Как вымысел, мистификацию или подлинный документ?
Еще более сенсационная версия высказана писателем М. А. Чвановым на основе его контактов с дальними родственниками Е. А. Жданко. Последние утверждали, что она, ставшая Брусиловой-Жданко, приезжала в 1938 или 1939 году в Ригу со своим ребенком. Жили они где-то на юге Франции. Отсюда вывод: «Св. Анна» все-таки вышла на чистую воду, Жданко спаслась, но сообщить о себе не смогла или не захотела, заботясь о родственниках, оставшихся в СССР. Может быть, она сама предоставила Ренэ Гузи свой дневник? Вот такая арктическая загадка, одна из многих. До конца жизни выжившие моряки хранили молчание о причинах размолвки на шхуне. Один только раз Конрад после осторожного вопроса, что связывало их командира с Ерминией Жданко, тихо сказал: «Мы все любили и боготворили нашего врача, но она никому не отдавала предпочтения. Это была сильная женщина, кумир всего экипажа. Она была настоящим другом, редкой доброты, ума и такта...». И, сжав руками виски, резко добавил: «Прошу вас, ничего больше не спрашивайте!». Но видно так устроены люди, что им приятно домысливать романтические истории, а уж тайна «двух капитанов», оказавшихся с экипажем в столь трагической ситуации, тем более породила массу предположений.В книге Н. Северина и М. Чачко «Дальние горизонты» приводится романтическая версия: Ерминия Жданко отдала уходящему со «Св. Анны» Альбанову пакет с просьбой вскрыть его, когда тот доберется до земли, и отправить лежащее внутри письмо самому дорогому ей человеку. Она также якобы уточнила, что адрес указан на внутреннем конверте.. Спасшийся штурман выполнил данное обещание, но когда разорвал внешний пакет, обнаружил, что письмо адресовано ему самому... Кто знает, как было на самом деле? Если же все-таки Ерминия Александровна любила Альбанова, и осталась, зная, что нужна здесь, на судне, то тогда ее подвиг еще выше, — рассматривает эту версию биограф Альбанова Михаил Чванов.
Судьба оставленных на шхуне товарищей терзала сердце самого Альбанова всю его недолгую жизнь. Так, когда А. В. Колчак стал Верховным правителем Сибири и Дальнего Востока, штурман, некогда участвовавший с ним в одной экспедиции, отправился в Омск. И есть предположение, что ему вроде бы удалось убедить Колчака организовать поиски! «Святой Анны». Злой рок вмешался и здесь: на обратной дороге Валериан Иванович погиб в железнодорожной катастрофе.
Пожалуй, наиболее реальная информация о судьбе «Св. Анны» поступила в 1988 году от известного писателя-мариниста Н. А. Черкашина. В одной из заграничных поездок он попал в немецкий приморский городок Штральзунд, где в местном кабачке увидел деревянный штурвал, к ступице которого была прикреплена русская икона. Можно было разобрать церковнославянскую вязь: «Святая Анна Кашинская». На медной пластинке, прикрепленной к штурвалу, проступали затертые латинские буквы «…andor…». Из разговора с буфетчиком выяснилось, что эту реликвию для бара добыл его отец, бывший рыбак. В 1946 году его траулер в густом тумане в Северном море едва не врезался в брошенную парусную шхуну. Черкашин в то время не был знаком с проблемами Брусиловской экспедиции, не знал, что «Св. Анна» называлась раньше «Pandora» и не связал с ней полученную информацию. Скорее всего, это был реальный след «Св. Анны», но и он оказался не использованным.
Несмотря на трагический конец экспедиции, ее материалы, спасенные Альбановым, оказались очень ценными и внесли существенный вклад в изучение Арктики. В частности, было установлено наличие направленного на север течения в Карском море, вычислена его средняя скорость, определена граница материкового шельфа, еще раз доказано отсутствие к северу от архипелага Земли Франца Иосифа островов Петермана и Оскара. Для дальнейших обобщений пригодились также регулярные метеорологические и океанографические наблюдения, выполненные Альбановым.
“И кто хочет увидеть гений человеческий в его благороднейшей борьбе против суеверий и мрака, пусть прочтет историю арктических путешествий, прочтет о людях, которые в те времена, когда зимовка среди полярной ночи грозила верной смертью, все-таки шли с развевающимися знаменами навстречу неведомому. Нигде, пожалуй, знания не покупались ценой больших лишений, бедствий и страданий. Но гений человеческий не успокоится до тех пор, пока не останется и в этих краях ни единой пяди, на которую не ступала бы нога человека, пока не будут и там, на Севере, раскрыты все тайны”.
Ф. Нансен
Вся история освоения Арктики – это сплав человеческих судеб и тайн, расчета и романтических иллюзий, коммерческого проекта и подвига. Но, попав в Арктику, человек отправляется в путь и к самому себе…Ф. Нансен
Их, русских патриотов, было трое, тех, кто со своими командами сто лет назад, в 1912 году, с разных сторон и с разными целями ринулись покорять просторы Северного Ледовитого океана. Все внесли неоценимый вклад в копилку полярных исследований. Седов, Русанов, Брусилов. Когда произносят последнюю фамилию в памяти всплывает критическая для России ситуация на австро-венгерском фронте и знаменитый Брусиловский прорыв, чуть было не переломивший ситуацию 1 мировой войны…И мало кто вспомнит, что за 3 года до этого племянник знаменитого командующего предпринял собственный героический прорыв – попытку пройти Великим Северным путем вдоль всего полярного побережья России. О нем менее всего сведений. Ни год смерти его неизвестен, ни могилы не найдено, ни следов…
«Штурману (Вал. Ив. Альбанову) Ив. Дм. Климову
Предлагаю Вам и всем нижепоименованным, согласно Вашего и их желания покинуть судно, с целью достижения обитаемой земли, сделать это 10-го сего апреля, следуя пешком по льду, везя за собой нарты с каяками и провизией, взяв таковой с расчётом на два месяца. Покинув судно, следовать на юг до тех пор, пока не увидите земли. Увидев же землю, действовать сообразно с обстоятельствами, но предпочтительно стараться достигнуть Британского канала, между островами Земли Франца-Иосифа, следовать им, как наиболее известным, к мысу Флора, где я предполагаю, можно найти провизию и постройки. Далее, если время и обстоятельства позволят, направиться к Шпицбергену, (не удаляясь из виду берегов Земли Франца-Иосифа). Достигнув Шпицбергена, представится Вам чрезвычайно трудная задача найти там людей, о месте пребывания которых мы не знаем, но надеюсь на южной части его — (это Вам удастся) Вам удастся застать, если не живущих на берегу, то застать где-нибудь какое-нибудь промысловое судно. С Вами пойдут, согласно их желания, тринадцать человек. Капитан судна («Св. Анна») «Св. Мария» (Лейтенант Брусилов) Иван Татаринов».
Исправления в подлинный документ, который вы видите – (в скобках, удаленные из текста места) - внёс писатель Вениамин Каверин, прежде чем включить его в свой знаменитый роман «Два капитана». Экспедиция капитана Татаринова, вокруг поисков которой и разворачивается действие романа, фактически «списана»— вплоть до мельчайших деталей! — с реальной экспедиции Георгия Брусилова. Главному герою романа, Сане Григорьеву, не было никакой нужды заниматься «мучительной работой», разбирая с лупой в руках полученные им от доктора Ивана Ивановича старые тетрадки, занимающие в романе центральное место. «Дневники штурмана дальнего плавания Ив. Дм. Климова», из которых так много узнается о судьбе экспедиции капитана Татаринова, впервые увидели свет ещё в конце 1917 года — они опубликованы Валерианом Альбановым, их реальным автором, штурманом экспедиции Брусилова.
Если коротко, судьбу экспедиции можно описать в нескольких предложениях. Брусилов, Георгий Львович (г.р. 1884) — лейтенант, штурман, принимал участие в боевых действиях против Японии. После плавания в 1911г. на одном из гидрографических судов у северных берегов Сибири, увлекся мыслью стать во главе полярной промысловой экспедиции. Для этой цели в 1912 г. им было приобретено в Англии прочное деревянное судно, названное "Св. Анной". Экспедиция Брусилова имела задачей повторить плавание Норденшельда и пройти вдоль берегов Сибири из Атлантического океана в Тихий. Выйдя 28 июля 1912 из Петербурга с экипажем в 24 человека и обогнув Скандинавию, судно экспедиции в начале сентября вошло в Карское море, очень скоро вмерзло в лед и начало дрейфовать в северном направлении. Дрейф этот продолжался 542 дня — до 10 апреля 1914, когда штурман В. И. Альбанов с 13 матросами оставил судно, в надежде по льду достигнуть обитаемой земли. Из этой партии 12 человек погибли, и только двое — сам Альбанов и матрос Конрад — через 90 дней достигли архипелага Земли Франца-Иосифа, где были подобраны судном экспедиции Седова "Св. Фока" (возвращающимся уже без своего капитана) и доставлены на Мурман. Дрейф "Св. Анны" с остальным экипажем, во главе с Брусиловым, продолжался дальше. Организованные в 1914 г. поиски экспедиции оказались безрезультатными – Арктика своих секретов не раскрыла.
Однако, были некоторые обстоятельства, которые заставляют пересмотреть эту историю под другим углом зрения. Если бы речь шла только об одних мужчинах, которые знали на что шли и чем рисковали, это одно. В данном же случае в число участников экспедиции совершенно случайно попала молодая девушка, и это, возможно, предопределило судьбу всего предприятия… «Совершенно случайно» – как то не вяжутся эти слова с той тщательностью, если не сказать пунктуальностью, с которой первоначально велась подготовка экспедиции и как на завершающем этапе из-за меркантильных интересов «спонсоров» все затрещало по швам и уже готово было развалиться, если бы не хрупкие девичьи плечи…Но, без подробностей нет рассказа.
Итак, в июле 1912 года у причала на Неве стояла белоснежная красавица «Святая Анна». На нее грузили продовольствие и полярное снаряжение. Упаковок с продуктами было много (с расчетом на полтора года для 30 человек), подбор их тоже казался грамотным и продуманным. Праздная публика, прогуливаясь по набережной, обсуждала судно и его капитана, 28-летнего Георгия Брусилова, аристократа и баловня судьбы. А когда по столице пошел слух, что на шхуну приглашаются туристы, чтоб прокатиться до Александровска, — начался настоящий ажиотаж. Впрочем, суммы за «прогулку» были объявлены не малые, да и путешествие предстояло не к южным широтам, так что многим маменькам удалось отговорить своих чад от такого весьма опасного вояжа. Счастье улыбнулось только троим: двое из них были весьма состоятельными дамочками, ну а третья...это и есть наша героиня Впрочем, о ней потом. Сначала — о трудностях в организации экспедиции.
Судно, которое за 20 тыс. рублей удалось приобрести за границей, ранее носило зловещее имя «Пандора». Общая сметная сумма экспедиции упиралась в 133 тысячи, — огромные деньги! Брусилов и его компаньон лейтенант Николай Андреев стали думать, как выйти из положения. Андреев был человеком галантным и словоохотливым, а также мастером общения с прессой, поэтому занявшись «пиаром» предприятия он смог максимально разрекламировать экспедицию, ее будущие открытия и перспективу «глобальной пушной концепции» для России. Это, конечно, способствовало сбору пожертвований, привлечению внимания властей, отчасти снижению пошлин, но не решило основные проблемы. Тогда Георгий Брусилов обратился к семье. Его дядя, статский советник Борис Брусилов, прекрасно понимал выгоду от торговли пушниной, но в состоянии был оценить и риск. Однако тут на помощь пришла его жена — баронесса Анна Николаевна. Она была хозяйкой большого состояния и согласилась выкупить судно, а также профинансировать экспедицию.
Племянник чувствовал себя на седьмом небе от счастья: он был близок к воплощению своей мечты, и в порыве признательности усмотрел в этом не только щедрость «доброй» тетушки, но и волю Божью, а потому переименовал корабль. Теперь он стал зваться «Святая Анна». По контракту Брусилов нес личную ответственность за сохранность судна и всей добычи, но при этом от всех доходов будущей пушной концессии ему причиталась лишь четверть. Но самое ужасное, что нужды экспедиции дядя Борис Алексеевич согласился оплачивать только по частям и при предоставлении смет, а компенсировать затраты надо было немедленно. Что делать? Где искать средства? — Голова Брусилова трещит от поиска вариантов. Он должен улыбаться репортерам и считать каждую копейку, поскольку все необходимые суммы дядя выплачивает с огромным опозданием. Судно простаивает неделями, выбиваясь из намеченного графика, экипаж не получает жалованья. И тут в голове Георгия Львовича рождается почти авантюрный план: начать арктический переход как светское мероприятие, при большом стечении народа, и не откуда-то, а прямо из Санкт-Петербурга, совершить переход из столицы в Александровск (Полярный), вокруг Скандинавии с посещением европейских портов. Совместить запланированное дело с вынужденным экспромтом ради извлечения дополнительных средств. Однако в пассажирские каюты вселились всего три дамы. Одной из них и стала наша героиня Ерминия Александровна — дочь генерала Жданко, давнего друга семьи Брусиловых. Ей только что исполнился 21 год. Когда-то Георгий Львович приглашал ее «прокатиться до Архангельска», конечно же, бесплатно, а тут вдруг подвернулся шанс — какое-то просто мистическое совпадение... Она приехала в столицу без какой-либо определенной цели. Просто, после болезни доктор порекомендовал отдохнуть, подышать морским воздухом и сменить обстановку…
Если вопросы снабжения экспедиции припасами решились удовлетворительно, то перед самым отплытием возникли трудности с командным составом. Планы Брусилова начали рушиться еще на берегу: сначала он задумал иметь две вахты — каждую из офицера флота и штурмана, как было принято на военных кораблях, где офицер командует маневрами судна, прислушиваясь к совету штурмана, ведущего счисление пути. Штурманами были назначены В. Альбанов и В. Бауман, а офицером на вторую вахту — Н. Андреев, ставший пайщиком организованного товарищества. Однако незадолго до отплытия «Святой Анны» из Петербурга тетушка А.Н. Брусилова потребовала, чтобы мелкие акционеры вышли из дела, оставаясь наемными служащими. Это глубоко оскорбило Андреева и других-пайщиков, которые к отплытию судна не явились, пообещав присоединиться к экспедиции в Александровске. Забегая вперед скажем, что обещания они не выполнили – у всех нашлись «уважительные» причины для отказа. Вместе с Андреевым отказались идти гидролог и доктор, списались с судна по болезни старший механик, штурман Бауман и несколько матросов. Из офицеров на «Святой Анне» остались капитан Брусилов, штурман Альбанов и два гарпунера.
...И тут всех поразила Ерминия Жданко. С детства она ездила вместе с отцом-военным по гарнизонам и не боялась никакой работы. К тому же девушка закончила курсы медсестер и мечтала учиться на врача. Поэтому она заявила, что на берег не сойдет, а останется в экспедиции в качестве судового доктора. Возражать ей никто не стал, тем более что за время первого этапа плавания она неоднократно помогала команде, не раз финансово выручая экспедицию, постоянно остающуюся без копейки денег. 27 августа Ерминия пишет домой: «…Я верю, что вы меня не осудите за то, что я поступаю так, как мне подсказывает совесть. Поверьте, ради любви к приключениям я бы не решилась вас огорчать…В Александровск мы пришли с порядочным опозданием, так как задержались в Копенгагене и каждый день дорог, так как льды Карского моря проходимы только теперь. Конечно, Андрееву это было прекрасно известно, и он должен был давно дожидаться нас… Вы не можете себе представить, какое тяжелое было впечатление, когда мы вошли в гавань и оказалось, что не только никто не ожидает нас, но даже известий никаких нет. Юрий Львович (так Георгия Брусилова называли близкие) такой хороший человек, каких я редко встречала, но подводят его самым бессовестным образом, хотя со своей стороны он дает все, что может. Самое наше опоздание произошло из-за того самого дяди, который дал деньги на экспедицию. Несмотря на данное обещание, он не мог их вовремя собрать, так что из-за этого одного чуть дело не погибло. Между тем, когда об экспедиции знает чуть ли не вся Россия, нельзя допустить, чтобы ничего не вышло. Довольно уж того, что экспедиция Седова, по всему вероятному, кончится печально. Здесь на местах мы узнали о ней мало утешительного... Все это произвело на меня такое удручающее впечатление, что я решила сделать, что могу, и, вообще, чувствовала, что если я тоже сбегу, как и все, то никогда себе этого не прощу. Юрий Львович сначала, конечно, и слышать не хотел об этом, хотя, когда я приступила с решительным вопросом, могу я быть полезной или нет, сознался, что могу. Наконец согласился, что я телеграфирую домой. Вот и вся история, и лично чувствую, что поступила так, как должна была, а там — будь что будет... Прощайте, мои милые, дорогие!.. Ведь я не виновата, что родилась с такими мальчишескими наклонностями и беспокойным характером. Правда? Много-много раз всех вас целую и буду еще писать, а сейчас очень уж мне грустно растягивать прощание. Простите вашу Миму»...
Опоздание с отплытием самым пагубным образом сказалось на всех трех русских экспедициях, особенно учитывая крайне неблагоприятную за последние десятилетия ледовую обстановку 1912-13 гг. Человек предполагает, Бог – располагает – пословица оказавшаяся тут более чем уместной. Предположение Брусилова за несколько месяцев достичь Владивостока не оправдалось. Вместо этого, вмороженное во льды судно почти 2 года дрейфовало, дойдя до 83 градусов с.ш.
Но это, вначале не слишком волновало путешественников. Альбанов: «Хорошие у нас у всех были отношения, бодро и весело переносили мы наши неудачи. Много хороших вечеров провели мы в нашем чистеньком ещё в то время салоне, у топившегося камина, за самоваром, за игрой в домино. Керосину тогда было ещё довольно, и наши лампы давали много света. Оживление не оставляло нашу компанию, сыпались шутки, слышались неумолкаемые разговоры, высказывались догадки, предположения, надежды…Наша барышня», Ерминия Александровна, сидела «за хозяйку» и от нас не отставала. Ни одной минуты она не раскаивалась, что «увязалась», как мы говорили, с нами. Когда мы шутили на эту тему, она сердилась не на шутку. При исполнении своих служебных обязанностей «хозяйки» она первое время страшно конфузилась. Стоило кому-нибудь обратиться к ней с просьбой налить чаю, как она моментально краснела до корней волос, стесняясь, что не предложила сама».
Потом несчастья посыпались как из...ящика Пандоры. Ночью 8 декабря вблизи судна появился первый медведь. Брусилов выстрелил в него и промахнулся. Но уйти тому медведю не удалось: днём, усилиями Альбанова и гарпунеров, его всё-таки застрелили. Радости не было конца: ещё бы, свежее мясо!..Первым заболел Брусилов. На следующий день - Альбанов. Потом заболели ещё несколько человек. У большинства болезнь протекала сравнительно легко, и к середине января все они, более или менее, поправились…Но командир экспедиции слёг на долгие четыре месяца. «Следы этой болезни ещё и теперь, полтора года спустя, дают себя чувствовать» — читаем мы в «Выписке из судового журнала» его слова. О болезни Брусилова Альбанов пишет следующее: «Всякое неосторожное движение вызывало у Георгия Львовича боль, и он кричал и немилосердно ругался. Опускать его в ванну приходилось на простыне. О его виде в феврале 1913 года можно получить понятие, если представить себе скелет, обтянутый даже не кожей, а резиной, причём выделялся каждый сустав… Что это могла быть за болезнь? Быть может, это была тяжёлая форма трихинеллёза — болезни, заразиться которой можно, поев недостаточно проваренное мясо белого медведя. Именно трихинеллёз, как считают ныне, стал причиной гибели шведской полярной экспедиции 1897 года на воздушном шаре «Орёл».
Меж тем, их неуклонный дрейф на север продолжался. За прошедшие месяцы «Св. Анна» уже почти достигла 80-й широты и приблизилась к архипелагу Франца-Иосифа. В сущности, экспедиция Георгия Брусилова, сама того не подозревая, открыла морское течение, обязанное своим происхождением мощным сибирским рекам, Оби и Енисею. Именно это течение и продолжало нести их на север. Многое изменилось в жизни экспедиции за эту первую их зимовку. Подходил к концу запас брёвен и досок, некогда загромождавших палубу, и в скором времени вслед за ними в огонь должна была последовать и их замечательная баня. А в середине июля пришлось уже собирать вокруг судна даже щепки и всякие другие обрезки дерева, «разбросанные во дни богатства ими». А потом закончился керосин. Для освещения приспособили жестянки с медвежьим или тюленьим жиром, которые, как замечает Альбанов, дают «очень мало свету, во всяком случае меньше, чем копоти». Пока длится полярный день, это всё ещё терпимо, но вот зимой… «Они дают только небольшой круг света на стол, а за этим кругом тот же мрак. При входе в помещение вы видите небольшое красноватое пятно вокруг маленького, слабого, дрожащего огонька, а к этому огоньку жмутся со своей работой какие-то силуэты», — пишет в своих воспоминаниях Валериан Альбанов. И добавляет такую живописную подробность: Мыло у нас уже вышло, пробовали варить сами, но неудачно. Пробовали мыться этим самодельным мылом, но не рады были: не удалось соскоблить с физиономии эту «замазку».Бедная «наша барышня», теперь, если вы покраснеете, этого не будет видно под копотью, покрывающей ваше лицо…
В сентябре 1913 года в экспедиции случилось что-то из ряда вон выходящее, после чего Брусилов и Альбанов почти перестали общаться. Вот как комментируется это в воспоминаниях самого Альбанова: «По выздоровлении лейтенанта Брусилова от его очень тяжкой и продолжительной болезни на судне сложился такой уклад судовой жизни и взаимных отношений всего состава экспедиции, который, по моему мнению, не мог быть ни на одном судне, а в особенности являлся опасным на судне, находящемся в тяжёлом полярном плавании. Так как во взглядах на этот вопрос мы разошлись с начальником экспедиции лейтенантом Брусиловым, то я и просил его освободить меня от исполнения обязанностей штурмана, на что лейтенант Брусилов, после некоторого размышления, и согласился, за что я ему очень благодарен». В «Выписке…», переданной впоследствии Брусиловым (и составленной рукой Ерминии) -для передачи с Альбановым на Большую Землю, по этому поводу нет никаких объяснений.
10 апреля 1914 г. Альбанов вместе с частью экипажа, имея на руках то самое предписание Брусилова, с которого начат этот рассказ, покинул судно и долгих 3 месяца добирался до Земли Франца Иосифа. О невероятных испытаниях, которые выпали на их долю, о страшных потерях, которые довелось пережить (в живых осталось только двое участников экспедиции) он поведал в своей книге «На юг к Земле Франца Иосифа». Но это уже другая повесть.
 |
 |
Судьба оставшихся членов экспедиции и судна неизвестна. Вероятнее всего, судно было раздавлено льдами, а люди погибли от голода либо вместе с судном, либо после высадки на лед. Однако существуют и другие версии. По одной из них судно, вынесенное в Северную Атлантику, стало жертвой нападения немецкой подводной лодки. Другая версия связывается с книгой француза Ренэ Гузи «В полярных странах. Дневник Ивонны Шарпантье», русский перевод которой вышел в 1928 году в Ленинграде в издательстве «Вокруг света». В ней от лица участницы описывается полярная экспедиция по сюжету своему разительно похожая на экспедицию Брусилова, хотя название судна и имена участников другие. Поражает то, что в книге освещаются события, имевшие место уже после ухода штурмана. Напрашивается вывод: сохранился дневник Е. А. Жданко, который каким-то образом попал в руки автора книги. Подсказку можно найти в самом дневнике. Автор его, Ивонна Шарпантье, пишет, что, оставшись одна после гибели всех своих спутников, положила дневник в водонепроницаемый мешок и выбросила на лед. Как расценивать эту книгу? Как вымысел, мистификацию или подлинный документ?
Еще более сенсационная версия высказана писателем М. А. Чвановым на основе его контактов с дальними родственниками Е. А. Жданко. Последние утверждали, что она, ставшая Брусиловой-Жданко, приезжала в 1938 или 1939 году в Ригу со своим ребенком. Жили они где-то на юге Франции. Отсюда вывод: «Св. Анна» все-таки вышла на чистую воду, Жданко спаслась, но сообщить о себе не смогла или не захотела, заботясь о родственниках, оставшихся в СССР. Может быть, она сама предоставила Ренэ Гузи свой дневник? Вот такая арктическая загадка, одна из многих. До конца жизни выжившие моряки хранили молчание о причинах размолвки на шхуне. Один только раз Конрад после осторожного вопроса, что связывало их командира с Ерминией Жданко, тихо сказал: «Мы все любили и боготворили нашего врача, но она никому не отдавала предпочтения. Это была сильная женщина, кумир всего экипажа. Она была настоящим другом, редкой доброты, ума и такта...». И, сжав руками виски, резко добавил: «Прошу вас, ничего больше не спрашивайте!». Но видно так устроены люди, что им приятно домысливать романтические истории, а уж тайна «двух капитанов», оказавшихся с экипажем в столь трагической ситуации, тем более породила массу предположений.В книге Н. Северина и М. Чачко «Дальние горизонты» приводится романтическая версия: Ерминия Жданко отдала уходящему со «Св. Анны» Альбанову пакет с просьбой вскрыть его, когда тот доберется до земли, и отправить лежащее внутри письмо самому дорогому ей человеку. Она также якобы уточнила, что адрес указан на внутреннем конверте.. Спасшийся штурман выполнил данное обещание, но когда разорвал внешний пакет, обнаружил, что письмо адресовано ему самому... Кто знает, как было на самом деле? Если же все-таки Ерминия Александровна любила Альбанова, и осталась, зная, что нужна здесь, на судне, то тогда ее подвиг еще выше, — рассматривает эту версию биограф Альбанова Михаил Чванов.
Судьба оставленных на шхуне товарищей терзала сердце самого Альбанова всю его недолгую жизнь. Так, когда А. В. Колчак стал Верховным правителем Сибири и Дальнего Востока, штурман, некогда участвовавший с ним в одной экспедиции, отправился в Омск. И есть предположение, что ему вроде бы удалось убедить Колчака организовать поиски! «Святой Анны». Злой рок вмешался и здесь: на обратной дороге Валериан Иванович погиб в железнодорожной катастрофе.
Пожалуй, наиболее реальная информация о судьбе «Св. Анны» поступила в 1988 году от известного писателя-мариниста Н. А. Черкашина. В одной из заграничных поездок он попал в немецкий приморский городок Штральзунд, где в местном кабачке увидел деревянный штурвал, к ступице которого была прикреплена русская икона. Можно было разобрать церковнославянскую вязь: «Святая Анна Кашинская». На медной пластинке, прикрепленной к штурвалу, проступали затертые латинские буквы «…andor…». Из разговора с буфетчиком выяснилось, что эту реликвию для бара добыл его отец, бывший рыбак. В 1946 году его траулер в густом тумане в Северном море едва не врезался в брошенную парусную шхуну. Черкашин в то время не был знаком с проблемами Брусиловской экспедиции, не знал, что «Св. Анна» называлась раньше «Pandora» и не связал с ней полученную информацию. Скорее всего, это был реальный след «Св. Анны», но и он оказался не использованным.
Несмотря на трагический конец экспедиции, ее материалы, спасенные Альбановым, оказались очень ценными и внесли существенный вклад в изучение Арктики. В частности, было установлено наличие направленного на север течения в Карском море, вычислена его средняя скорость, определена граница материкового шельфа, еще раз доказано отсутствие к северу от архипелага Земли Франца Иосифа островов Петермана и Оскара. Для дальнейших обобщений пригодились также регулярные метеорологические и океанографические наблюдения, выполненные Альбановым.
Пресс-секретарь ФГБУ «Приволжское УГМС»
Вячеслав Демин
Вячеслав Демин