Любимцев Иван Петрович Вот ведь – и «на старуху бывает проруха». На старика – тем более. Еще вчера считал я (и по всем записям, оставленных моими предшественниками выходило), что 5 декабря 2018 г. нашему лучшему инспектору Ивану Петровичу Любимцеву исполнилось бы 105 лет. Его личное дело нашлось в архивах не сразу, но вот оно у меня на столе с десятком собственноручно написанных им автобиографий, характеристиками, аттестациями, фотографиями и, оказалось, что мы «состарили» его на 2 года. На самом деле дата его рождения, якобы, 5 декабря 1915 года, т.е. ему на сегодняшний день стукнуло бы «всего» 103 года. Но и тут скрыта какая-то тайна, потому что на пенсию он ушел в декабре 1973 – получается, что в 58 лет, что практически невероятно. И еще я отлично помню, что на свой 70-летний юбилей приглашал он нас в декабре 1983 года. Напрашивается предположение, что он в своих автобиографиях просто «убавил» себе 2 года. Зачем, для чего? – теперь уже не спросишь. Любимцев вообще был человек-загадка, и этот последний ребус не разрешить уже никогда… Тем не менее, с очерком в его честь я решил не откладывать. Расскажу все, что знаю об этом удивительном человеке. Одна из последних его автобиографий, написанная в 1953 году: «…родился в семье учителя в г. Саранске. Отец до 1924 г. был учителем, после, по настоящее время, служителем религиозного культа. Мать с 1924 г. официально разошлась с отцом; я жил с матерью, которая работала в различных советских предприятиях. В 1930 г. мы уехали на Северный Кавказ, где я в 1931 закончил 7 классов и поступил в Новороссийскую школу плавсостава. В 1932 эту школу перевели в Одессу, объединив с морским техникумом, который я закончил в 1934 г. по специальности судомеханика. Ввиду сильной болезни (тропическая малярия) по своей специальности работать не мог и по рекомендации врачей переменил климат – уехал в Архангельск, где в 1935 г., закончив 6-месячные курсы гидрометнаблюдателей, работал на метеостанции Зимнегорский маяк, откуда с февраля 1936 перевелся в Куйбышевское управление гидрометслужбы, где и работаю по настоящее время…». Истинная правда. Более поздних автобиографий нет, но, судя по личному листку в самом Приволжском УГМС он работал начальником еще 5 станций (Белинский, Серноводск, Гмелинская, Б.Кайбицы, Елабуга), работал и инженером-метеорологом ГМБ Пенза, но основной свой вклад внес сначала как инспектор отдела сети (с 1941 г.), потом старший инженер-инспектор (с 1949 г.) отдела сети, а впоследствии (с 1959 г.) и отдела метеорологии Куйбышевской гидрометобсерватории. Он был один из первых инспекторов нашего управления и один из лучших – вне всякого сомнения. Думаю, что именно ему принадлежит почетная, хотя никогда и никем не признанная роль основателя инспекторской школы нашего УГМС. Свою инспекторскую деятельность он начал в начале сороковых и, проработав в этом качестве 33 года, не окончил с выходом на пенсию, еще добрую дюжину лет выходя на законные (оплачиваемые пенсионерам) 2 месяца в год. Даже в этот, постпенсионный период он поначалу выезжал на сеть, что было огромным подспорьем для оставшихся инспекторов, учитывая, что они не вылазили из командировок (сеть тогда состояла из 150 станций и АМСГ, 40 оперативных групп и около 500 постов, а межинспекционный период подразделений был как и сейчас – раз в три года). Потом здоровье не позволило ему выезжать и он взялся за наше обучение. Начальство его ценило, и кроме официально разрешенного времени, находило возможность принимать его на разовые работы, например, когда приходило какое-нибудь особенное задание ГГО. Так что мы имели возможность видеть Ивана Петровича довольно часто. Кроме того он появлялся на всех наших праздниках, а сами мы были нередкими гостями в его доме. Зорок глаз и слух востёр, И инспектор сам хитёр. Если что-то не в порядке – Все он вскроет недостатки. Если что-нибудь не так, Спустит он таких «собак», Тех, что устали не знают, А кусают и кусают. С самого начала Иван Петрович оказался на удивление талантливым в новом для себя деле. Не привнося ничего принципиального нового в строгие служебные инструкции, он сумел вдохнуть в них жизнь, действуя при этом нешаблонно, профессионально. В многочисленных производственных характеристиках (а их в его личном деле десятки, поскольку аттестации тогда проводились ежегодно) говорилось примерно следующее: «…неоднократно переводился Управлением для укрепления отстающих станций, которые им выведены в число передовых. Дело свое знает отлично, относится к нему добросовестно, награжден знаком «Отличник гидрометслужбы». Или: «Являясь беспартийным, тов.Любимцев делу партии и Родине предан, политически развит, в общественной работе не участвует, поскольку, являясь инспектором, находится все время в разъездах. Аккуратен, исполнителен, за порученное дело болеет. Прикрепленная к нему сеть станций значительно выправила свою работу от плохой до образцовой». Несколько раз был он на курсах повышения инспекторского состава в ГГО. А были они тогда 6-месячные. Причем слух об уникальном инспекторе дошел и до Ленинграда. И не только дошел, но и задержался, поскольку даже меня на этих курсах уже в начале 80-х преподававшие там маститые профессора(Русин, например) расспрашивали и о Дубровине Льве Владимировиче (еще одна наша знаменитость) и об Иване Петровиче… Коньком Любимцева было решать все возможные вопросы на местах. Подобных ему людей в нашей Службе было в то время очень мало, что подчёркивает его уникальность. Большинство инспекторов до него работало прямолинейно, по принципу: «пиши больше, потом разберемся». Ну, всем наблюдателям знакома эта картина? Иван Петрович не писал ничего лишнего. Строгие, четко выверенные фразы его в техническом деле – эталон продуманности. В свое время я изучал его записи и стиль, набираясь опыта. А уж какие он нам, необстрелянным инспекторам, задавал взбучки, как исписывал по паре страниц замечаний по каждой нашей «проверке»! Причем (и это был его второй конёк!), не стесняясь в выражениях! Правда, если в комнате находились женщины, он деликатно предлагал «выйти покурить», и вот тут, у окошка нам было не до перекуров! Устраивалась чудесная головомойка, после которой мы при следующей инспекции подобные ляпы не совершали. Совершали другие, нарываясь на очередной «разбор полетов»! Причем он, совершивший в свое время сотни проверок, поражал нас доскональным знанием обстановки и обычаев каждой станции, хотя не был там уже десяток лет. Все помнил, вплоть до расположения рукомойников, которые когда-то мог устанавливать при переносах станций. Был он необычайно вспыльчив. Не зря во многих аттестационных выводах присутствуют записи, типа: «По характеру упрям. В обращении с сотрудниками в отдельных случаях, бывает чрезвычайно бестактен…Необходимо иметь больше выдержки». Что было, то было… Иногда у нас хватало наглости начинать спор с ним и тогда гнев его доходил до таких нежелательных пределов, где уже его попросту несло и не было никакой возможности самостоятельно остановиться. Однако осуждать его за это я считаю себя не вправе. Да и, если бы даже имел такое право - не хотел бы. Он был вспыльчив, но и отходчив. Так, накричав по, как правило, существенному поводу, на персонал станции, он вдруг внутренне успокаивался, приглашал всех садиться и думать над исправлением недостатков. Для штата это было даже лучше, поскольку под его руководством все и устранялось и на станцию эту лет 5 можно было носа не казать. Совсем не так было у многих «вежливых» его коллег, которые «мягко стелили», но все без толку. Его же метод проверки кроме досконального знания всех возможных причин возникновения недостатков, предполагал немедленную работу по их устранению. И нас он учил именно этому: не привозите мне выводы на двух листах с перечислением горы недостатков. Разгребайте эту гору на месте. Помните: если при вас что-то не будет сделано, это не будет сделано никогда! И он тысяча раз прав. В этом убедился уже на собственном опыте. «Выносить из избы» нужно лишь только очень крупный сор. Ну, тот, который никак не вымести за время пребывания на станции. Просто средств на это не хватит или человеческих возможностей. С грустью наблюдаю за потугами иных инспектирующих, скрупулёзно перечисляющих два десятка пунктов, оставленных на «час вечерний для раздумий» персоналу станции, к которым при следующем посещении обязательно добавиться двадцать первый…В таких случаях вспоминаю фразу из знаменитого фильма "Блеф" (старого итальянского фильма с Челентано): "Это настолько глупо, что может даже получиться". Не получиться, уверяю вас. Испробовано на себе… Работая долгие годы начальником многочисленных станций, он, естественно, знал и все возможные лазейки. В принципе, в значительной мере, он мог бы проводить «проверку» (даже и без кавычек), никуда не выезжая. Но мы то знали его как «вечного странника». Это ведь сейчас практически не возникает проблем с переездами, а тогда! Тогда, главное даже было не провести инспекцию, а добраться до цели. Тогда поезда из Куйбышева (ныне Самара) на восток ходили лишь до Оренбурга. А добраться надо было, скажем, до Домбаровки. 400 км. зимой, в морозы, с сухим пайком, состоявшим из сухарей и…пешком! ПЕШКОМ!! Да еще с грузом, предназначенным для станции. Были у Ивана Петровича санки, на которых он и перевозил свою поклажу. Идти в одиночку было крайне рискованно, хотя, бывало, ходил он и в одиночку. Как правило, ждал он, когда накопится небольшая группа женщин (мужчины все на фронтах), которым по каким-то делам надо было идти в нужную ему сторону. Вот он и шел с ними, прокладывая дорогу, увязая в снегу под свист метели. Люди были истощенные и не все доходили до места… Это были героические люди. И время было героическое. Надо сказать еще и то, что Иван Петрович был очень слаб здоровьем. Худой, как тростинка. Медкомиссия не признала его годным к строевой службе, но для Гидрометслужбы он выкладывался по полной. О нем слагали легенды, одна нелепей другой. Достоверно знаю, что приезд его вгонял в дрожь персонал станции, хотя он этому искренне удивлялся. Знаю, что некоторые лентяи умоляли своих коллег поменяться дежурствами, когда они выпадали на день его инспекции... Но желающих меняться было мало. Приезжал он, как правило, никого не предупреждая и, сразу не заходил на станцию. Дожидался проведения срока наблюдений где-нибудь в сторонке, зорко следя за выполнением порядка. И если что-то было нарушено - коршуном влетал и устраивал не хилый нагоняй! Отсюда и пошли слухи, что прячется он где-то в кустах. И, поскольку, он был фанатиком Службы, то просто не представлял, что работать в ней можно спустя рукава. Себя он не щадил, но не щадил и других, если замечал нерадивое отношение. А замечал он все. В этом я убедился, когда он стал принимать инспекции у нас, молодых инспекторов. Он каким-то шестым чувством, на уровне тонких материй, фиксировал любую неувязку. Это примерно как абсолютный музыкальный слух ловит малейшую фальшь в исполнении даже очень сложных произведений. Какие уж тогда с нас были «проверяющие», да еще молодость брала своё, сачковали, сокращали где можно, толком, например, не проверяли снегомерный маршрут, ориентиры видимости выбирали «на глазок». Он все это отслеживал мгновенно, как будто проводил инспекцию вместе с нами. Едва взглянув на наши записи, без запинки перечислял все наши огрехи. «Как часто в юности тревожной,/ Не глядя слишком далеко,/ О жизни думается сложно,/ А совершается – легко». Наряду с другим нашим учителем, Широчиным Леонидом Степановичем, Любимцев вложил в наши головы принцип: всякое дело надо делать добросовестно, а главное дело – с любовью. Свою работу он любил до самозабвенья. Ничего другого в жизни у него не было. Однажды он попал в командировке в жуткую аварию. А ехал он на переднем сиденье с барометром. Дверцы УАЗика пришлось распиливать, чтобы его вытащить. Множество переломов, на нем живого места не было. Врачи лишь огромными усилиями вернули его к жизни, но когда он очнулся после операции, первый его вопрос прозвучал: «Барометр цел»? И только когда его уверили, что цел (хотя какой там!!), еле слышно прошептал: «Пить»… 5 декабря с.г. со дня рождения И.П.Любимцева исполнилось 105 лет. Я очень хорошо помню как мы отмечали его 70-летие в 1983 году. Тогда я только что принял отдел технической инспекции, вернее он уже был переименован в ОКН. Володя Дубовик, который до этого был его начальником - "дезертировал" от нас в Крым, перед этим обидев нашего юбиляра. Сильно обидев. Памятуя о том, что Любимцев завещал ему свой дом, он, уезжая (и перед этим все лишнее распродав), посмел выпрашивать у Ивана Петровича деньги за отвезенные ему (и бесплатно самому доставшиеся!) дрова!! Ну да Бог с ним… О юбилее. Возглавил нашу группу заместитель начальника УГМС И.И.Ребро. Иван Петрович прибаливал тогда, хотя несколько месяцев до этого еще приходил на работу, проверял наши технические дела, принимал инспекции, последняя запись его в журнале замечаний сделана 10.06.1983... Помню в его теснейшую хибарку набились В.С.Никулин, В.П.Павличенко, Е.И. Аницкая, П.А.Шерер … А перед этим мы в обсерватории сбрасывались ему на подарок, собрали рублей 70 и я поехал покупать ему диван в комиссионный магазин т.к. старый только на дрова и годился... На более-менее приличный не хватило 10 рублей, плохой я брать не стал. В этот день мне надо было сличать барометр в Бюро поверки, вот я и рассказал эту "грустную историю" Валентине Романовне Желтиковой, жене нашего начальника управления, которая работала в Бюро поверки. Она ни слова не говоря, тут же добавила недостающую сумму и мы отвезли подарок юбиляру... Иван Петрович действительно истинный фанатик Службы. Более преданного своей работе человека я больше не встречал. Все станции знал - как облупленные. Назубок помнил расположение приборов и каждый метр снегомерного маршрута. К людям относился как и к себе - с максимальной требовательностью. Матерился виртуозно, почти не повторяясь. Но ругал - только за дело, которое, по его мнению, должно ВСЕГДА выполняться исключительно добросовестно. Полтора года прожил еще Иван Петрович после своего 70-летия. На некоторый период его принимали на работу, последним его вкладом было составление карточек для реперных станций и их дублеров. Весной 1985 он тяжело болел. Мы и из ОКН и из ОМ постоянно приходили ему помогать по хозяйству. Незадолго до его смерти он собрал все свое грязное белье (оно у него было с номерками) и я отнес в прачечную, но чистое он так и не дождался - в начале марта 1985 г. отвезли его в больницу, где он скончался 6 марта... Но, память об этом незаурядном человеке осталась. Память о человеке, преданному своему делу до конца. Пресс-секретарь ФГБУ "Приволжское УГМС" Вячеслав Демин