Уважаемые коллеги!

В этом году юбилеев как никогда мало. Но кое-что, заслуживающее внимания, всё же есть. К счастью, мы имеем замечательную возможность пообщаться с бывшим начальником Приволжского управления Гидрометслужбы Желтиковым

Юрием Тимофеевичем, который любезно согласился ответить на некоторые вопросы.

Пресс-секретарь ФГБУ «Приволжское УГМС»                                             Вячеслав Демин

Вячеслав Демин:

Юрий Тимофеевич, всегда и везде - доброго Вам времени суток и здоровья, здоровья, здоровья!

Недавно Вы отметили своё 88-летие. Если положить эти цифры на бок – это две бесконечности! Для нашей Службы Вы стали легендой и я счастлив, что могу из первых рук получить информацию, которую, кроме Вас никто и никогда уже дать не сможет.

В этом году есть несколько, пусть не крутых юбилеев, но знаменательных дат, осветить которые в силах только Вы, не просто участник, но инициатор им предшествующих событий.

Во-первых – 40-летие постройки здания Приволжского УГМС. Во-вторых – 35-летие создания Гидрометцентра…

Первые, приходящие на ум вопросы: а как жили до переезда, почему возникла необходимость нового строительства? Тут роман целый можно написать, сам застал еще житие в старом бараке Куйбышевской гидрометобсерватории и немного поработал по уборке мусора в новом здании.
Ю.Т.Желтиков: Слава, очень интересную ты подбросил тему по юбилею здания управления. Но 40 - это как-то не юбилейно. Вот если бы 50, это здорово. А, впрочем, и 40 - немало. О здании управления я написал немного в своей книге "Время и люди..." под заголовком "Размещение управления" . Всего три страницы. Но эта тема настолько интересна и поучительна, что, по твоему замечанию, о ней можно писать бесконечно. Сколько пришлось пережить, перестрадать, нашим предшественникам в начале организации управления, и, особенно в годы войны - написать без сострадания просто невозможно. В книге есть фотографии домов, в которых размещалось управление в довоенные, военные и послевоенные годы. Когда я начинал работать в управлении, то в отделах была такая скученность, что между столами невозможно было пройти. Собрания проводили в коридоре. Существовал "Красный уголок" площадью около 50 квадратных метров, где проводились партийные собрания. Было всего два мизерных кабинета для начальника управления и заместителя. Отделы управления и Куйбышевской обсерватории размещались в доме промышленности, доме сельского хозяйства и в здании обсерватории.

В.Д. Юрий Тимофеевич, я-то очень живо всё представил. Мой личный стол в бараке старой обсерватории был у окна и чтобы выйти или подойти к рабочему месту, три человека вынуждены были вставать и, отодвигая стулья, пропускать меня к нему. И Ваш «кабинет» прекрасно помню: по сравнению с ним, любая нынешняя будка вахтера, показалась бы шикарными хоромами… К сожалению, посмотреть Вашу замечательную книгу "Время и люди..." у наших читателей пока нет возможностей. Расскажите подробней - как проходило строительство?

Ю.Т. Не хвастаясь, а констатируя факты, я уже в начале своей работы в управлении в должности заместителя начальника управления стал активно зондировать проблему размещения управления. Побывал в Ленинградском, Украинском, Курском, Ростовском и других управлениях. Всюду была такая же проблема с помещениями, как и у нас. И лишь в Белорусском управлении при поддержке правительства республики начал строиться лабораторный корпус Белорусского УГМС. Дело в том, что тогда строительство административных зданий категорически запрещалось, вот и придумывали различные названия. Я скопировал проектно-сметную документацию строящегося лабораторного корпуса Белорусского УГМС и пустился в бега по кабинетам ГУГМС и Куйбышеских обкома и облисполкома. К 1976 году пробил бетонные стены различных сопротивлений и согласований, доработал проект лабораторного корпуса с учетом наших особенностей, и начал пробивать место для строительства. Мне предлагали место в «клоповниках» центра города, но стоимость размещения жителей этого клоповника намного превышала стоимость лабораторного корпуса. Строительство на территории обсерватории нам почему-то не разрешали и мне долго пришлось через обком КПСС пробивать это разрешение и доказывать, что это наша территория. Но вот все было пробито, началось строительство. И тут строительную организацию начали дергать так, что она практически все делала через "пень-колоду" и "мученическими темпами", при которых здание могло построиться только лет через 5. Я обратился за помощью к первому секретарю Куйбышевского обкома КПСС Орлову В.П. Он разложил карту Куйбышевской области, где различными флажками были обозначены стройки, как их назвал В.П. Орлов, века. " -Вот, - сказал он,- видишь красные флажки - это стройки под контролем ЦК , а твоя стройка даже не обозначена никаким флажком, так что ты от меня хочешь?" Тем не менее, он мне помог. У меня тогда сложились очень хорошие отношения с ним. Была и другая проблема с оплатой работ. Смета была такая, что на нее при любых обстоятельствах построить такое здание было практически невозможно. Пришлось залезать в статью заработной платы управления, что было в общем-то злостным нарушением финансовой дисциплины. А тут еще с оформлением рабочих возникли недоразумения, дошедшие до ОБХС. И только благодаря огромной помощи нашего замечательного коллектива, пережившего невероятно трудные военные и послевоенные годы и выполнявшего все черновые строительные работы, мы уже в 1978 году вселились в новое здание. Сколько лет своей жизни и здоровья я отдал этому строительству, ведомо одному Богу. Вот такая протокольная история строительства нашего здания.

В.Д. Юрий Тимофеевич, у Сенеки есть крылатый афоризм: «Желающего судьба ведет, не желающего - тащит». Давно жил Сенека, но актуальности не потерял. Есть ли у Вас чувство предопределенности судьбы, некоего фатализма: чему быть, того не миновать? Осуществились ли Ваши желания по отношению к руководимому Вами управлению?

Ю.Т. Я по философским понятиям фаталист и думаю, что жизнь человека предопределена с момента его рождения. Иначе как могло так случиться в моей судьбе, что деревенский парнишка, не имеющий ни родителей, ни образования, ни специальности, ни кола, как говорят, ни двора до 23 лет жизни в 30 окажется у руководства межобластной практически научной организации. Так что русская поговорка «чему быть, того не миновать» лично для меня имеет определенное значение.

Осуществились ли мои желания, точнее планы в отношении работы управления, думаю, что осуществились. По крайней мере, когда я пришел в управление в 1961 году, то оно считалось отстающим. За неудовлетворительную работу сети станций был снят с должности начальника отдела сети Дубровин Л.В. В последующем за плохую работу бюро погоды - начальник бюро погоды Свешников П.С. И, наконец, за плохую организацию работ был уволен начальник управления Либеровский Ю.П.

Мне, как отвечающему за состояние работы сети станций и постов, за финансово-хозяйственную деятельность управления, пришлось сразу же начинать работу по строительству зданий станций, переоборудованию на них метеоплощадок. Пришлось много поработать с местными партийно-советскими органами. Были созданы две ремонтно-строительные партии. Одна занималась строительством станций и постов, другая - переоборудованием метеорологических площадок. Я мотался по районам и договаривался в основном с секретарями райкомов КПСС или о строительстве зданий или об аренде. Ведь некоторые станции размещались в полуземлянках. Кроме станций были построены ГМО Тольятти, ГМО Пенза, ГМО Оренбург. В Куйбышеве мы построили гараж, столярную мастерскую, гидрометфонд. Уже когда я стал начальником УГМС, построили здание управления.

Уже с первого года работы в управлении я взял на себя обязанности взаимодействия управления с секретарями Куйбышевского Обкома КПСС и облисполкома. Кроме личной информации секретарям Обкома КПСС о погоде и состоянию сельхозкультур, я всегда выступал на совещаниях, проводимых первыми секретарями обкома КПСС.

Будучи в Главном управлении Гидрометслужбы я взял годовой отчет лучшего по тому времени Мурманского управления и пришел к выводу, что мы уже научились работать, но не научились отчитываться. Отчет мурманчан был прекрасно отпечатан, подогнан под критерии оценок работы Главка, имел вид книги. Наши же отчеты выглядели как растрепанные журналы. Когда я проанализировал результаты работы нашего коллектива, то понял, что мы работаем даже лучше, чем мурманчане. И отчет, не помню, за какой год, составил лично сам, с учетом критериев оценки работы Главка. Закономерно, наше управление стало одним из лучших управлений и с тех пор оно традиционно является одним из лучших. И я горжусь, что в этом есть и частичка моего труда.

В.Д. Есть еще один знаменитый афоризм Рабиндраната Тагора: «Закрой дверь перед всеми ошибками и истина не сможет войти». Его в простонародье переделали в не менее крылатую фразу: «Человеку свойственно ушибаться». Юрий Тимофеевич, приходилось ли «ушибаться» и помогло ли это в «работе над ошибками»?

Ю.Т. Я считаю, что любой человек совершает в своей жизни массу ошибок и маленьких и больших. Но, как правило, маленькие ошибки тут же забываются, а большие иногда изменяют жизнь. Однажды я совершил такую ошибку, за которую чуть ли не поплатился жизнью. Как-то в 70-х годах я простыл, в больницу обратиться было просто некогда, были учения по гражданской обороне, а затем командировка в Главк. Я заработал воспаление легких. Мне «вкатили» плазму, зараженную гепатитом и я, только благодаря усердию врачей остался жив. А обратился бы во время к врачу, такой трагедии не было бы. Работая начальником управления, я мог бы без всяких сложностей публиковать свои книги. Но, то было некогда, то я стеснялся. А сейчас, чтобы «пробить» деньги (а они не малые) для оплаты типографии, надо защищать гранты, а это и канитель и переживания. Но все равно, я все же опубликовал уже четыре книги, а это для меня великое счастье. Много совершил и других ошибок, о которых говорить не хочется.

В.Д. Юрий Тимофеевич, теперь вкратце о создании Самарского Гидрометцентра, (ну, и одновременно, о создании в этот же период областных центров погоды). Как, зачем и почему произошло сие действие?

Ю.Т. История создания нашего Гидрометцентра уходит далеко вглубь существования Куйбышевской гидрометобсерватории. Эта обсерватория была образована в 1935 году и называлась геофизической. В составе ее были метеорологический, аэрологический и агрометеорологические отделы. Эти отделы занимались гидрометнаблюдениями и выполняли научно-исследовательские работы. Какие проводились научно-исследовательские работы, (в т.ч. в областных центрах), подробно написано в моей книге «Время и люди в истории Гидрометслужбы Среднего Поволжья». С годами объем работ и обязанности обсерватории менялись. Уже в 1938 году она выполняла актинометрические и магнитные наблюдения, была создана группа гидрологии. В 1950 году геофизическая обсерватория была переименована в агрометеорологическую, в последующем в гидрометобсерваторию. В это время она состояла из отделов агрометеорологии, климата и микроклимата, гидрологии и аэрологии. В составе управления тогда были отдел метеорологии и гидрологии. В 1956 году эти отделы вошли в состав обсерватории и она тогда состояла из отделов метеорологии, аэрологии, актинометрии, климата, агрометеорологии, гидрологии, отдела наблюдений, агрохимлаборатории, научно-технического фонда. А к 1976 году в состав обсерватории вошли отделы, занимающиеся наблюдениями и контролем за загрязнением окружающей среды.

В 1983 году на базе Куйбышевского бюро погоды и Куйбышевской гидрометобсерватории был организован гидрометеорологический центр Приволжского УГМС первого разряда. В составе центра были организованы: отделы метеорологических, гидрологических и агрометеорологических прогнозов; отделы обслуживания народного хозяйства, метеорологии, климата, государственного водного кадастра; отдел фонда данных о состоянии природной среды и научно-технической информации; отдел контроля гидрометеорологических наблюдений и работ; группы аэрологии и механизированной обработки, фотоофсетная лаборатория. Первым начальником гидрометцентра был Никулин В.С.

Еще ранее - в 1980 году, на базе отделов Куйбышевской гидрометобсерватории, занимающихся вопросами контроля загрязнения природной среды, был организован Куйбышевский центр по изучению и контролю природной среды, в последующем – центр по мониторингу загрязнения природной среды (ЦМС).

В.Д. Только что прошел 80-летний юбилей окончания знаменитого дрейфа папанинской четверки, легенды о которой ходили еще при жизни героев-полярников, но совершенно не отмеченный нынешними СМИ. Их называли «папанинцы», но сам Иван Дмитриевич был куда скромнее в оценке своего вклада в науку, и неоднократно подчеркивал, что научной экспедиция стала благодаря геофизику и метеорологу Е.К.Федорову и гидробиологу П.П. Ширшову. Вы лично знали Евгения Константиновича Федорова, легендарного руководителя нашей Службы погоды. Что можете сказать о его вкладе во время Великой Отечественной войны и после нее?

И о вкладе наших замечательных работников в Победу. Ведь они точно, хоть ненамного, но приблизили её!

Ю.Т. С легендарным Федоровым Евгением Константиновичем, который руководил Гидрометслужбой с 1939 по 1947 и с 1962 по 1974 годы я встречался несколько раз на коллегиях Главного управления Гидрометслужбы, где отчитывался по некоторым разделам работы Приволжского УГМС, будучи заместителем начальника управления. Но только однажды был у него на личном приеме. Коллегии он вел жестко и бескомпромиссно. Однажды один из ученых-климатологов докладывал о результатах каких-то работ. На какой-то фразе Е.К. перебил докладчика и в упор спросил: «Я вижу, что вы никогда не вели наблюдений по термометру, иначе вы не могли бы сказать такую чушь». Докладчик покраснел, что-то начал лепетать, но Е.К. Федоров перебил его и заставил сесть. На одной из коллегий я докладывал о работах на Куйбышевском водохранилище в зимний период. Е.К. Федоровов мой доклад прослушал без замечаний, спросил лишь о том, как пробивали лунки на льду. Я ответил, что лунки бурили стандартным буром. На этом коллегия закончилась. А еще ранее этой коллегии я побывал у нашего знаменитого начальника на личном приеме. Было мне 33 года. Тогда наши специалисты часто командировались на Кубу и другие страны для организации работ. Мне тоже захотелось побывать за границей, и я решил поговорить об этом с Е.К. Федоровым. Я зашел к нему в кабинет, он спросил, когда я стал работать в Гидрометслужбе, достал какую-то тетрадь в черной обложке и стал в ней записывать видимо то, о чем я ему сказал. Потом я изложил суть моей просьбы. Он, молча, не глядя на меня, выслушал мою «горячую» речь и вдруг спросил о том, какая площадь Куйбышевского водохранилища и площадь посевных площадей территории деятельности управления. Я эти данные знал и ответил. Он помолчал, потом сказал: «Вот видите?» и молчит. Я посидел немного, он молчит, я встал и с недоумением вышел из кабинета. Вот такая странная встреча состоялась у меня с легендой Гидрометслужбы.

Уже в июле 1945 года Гидрометслужба вошла в подчинение непосредственно Народному комиссариату Обороны СССР. Руководителем Гидрометслужбы всю войну был генерал-лейтенант Е.К. Федоров.

Значение Гидрометслужбы в годы Великой отечественной войны переоценить трудно. Вот что писал инженер-полковник В.С. Антонов о значимости Гидрометслужбы в войне: «Боевая деятельность наземных войск, не говоря уже об авиации или морском флоте, разработка и решение вопросов проведения операций не мыслится без конкретного знания и учета гидрометеорологической обстановки. Нет ни одного рода оружия, которое в той или иной мере не было бы зависимо от гидрометеорологических условий». А генерал-майор инженерно-технической службы М.В. Беляков писал тогда: «Погода для авиации - это тоже, что дорога для наземных войск». Примеров использования гидрометпрогнозов в военных действиях можно привести множество. Вот, например, в решающей битве в районе Сталинграда 17 декабря 1942 года нужно было по льду на Волге перебросить не только пехоту, но и артиллерию и конницу, а толщина льда в это время составляла всего 3-5 см. И можно было пройти только пехоте в колонне по одному. Синоптики и гидрологи, в том числе и нашего управления, заверили командование фронта, что в ближайшие три дня ожидаются сильные морозы и толщина льда увеличится до 16 см. Прогнозы оправдались, толщина льда достигала 15-17 см, что позволило пройти по льду полковой и дивизионной артиллерии, пехоте в необходимом строю и коннице в колонне по одному. Боевая задача была решена.

В.Д. Юрий Тимофеевич, спасибо Вам огромное за прямоту и искренность ответов. Очень надеюсь, что этот наш разговор мы еще продолжим. Надеемся увидеть новые Ваши книги, и, по возможности, электронный их вариант отправить на сеть.

Здоровья и благополучия Вам. И – до встречи!